О Шукшине, ПЕН-клубах, современной литературе и многом другом

О Шукшине, ПЕН-клубах, современной литературе и многом другом

В переполненной аудитории филфака Казахского национального университета имени аль-Фараби за лекторским столом сидел бородатый, лобастый мужчина в просторной толстовке и вещал на темы андеграунда и «Абай, оккупай!». Когда мастер-класс подошел к концу, мы аккуратно «отжали» мэтра в студенческую телестудию имени Марата Барманкулова и атаковали блиц-вопросами.

Мэтр – это Евгений Анатольевич Попов, известный российский прозаик, драматург, друг читающей и пишущей молодежи, балагур и одновременно знаток Слова. А еще секретарь Союза московских писателей, один из основателей и вице-президент, член исполкома Русского ПЕН-центра, ассоциированный член Шведского ПЕН-центра.

В Казахстан он приехал впервые – его пригласили на юбилей писателя Роллана Сейсенбаева, с которым он давно знаком. Памятник Абаю в южной столице навеял ему образ Чистопрудного бульвара и московского памятника казахскому классику. Студенты-гуманитарии КазНУ им. аль-Фараби гостю понравились: «слушают внимательно».

– Василий Макарович Шукшин – автор предисловия к вашей первой публикации в «Новом мире». Как состоялось ваше знакомство?

– Меня тогда практически  не печатали. В сибирском журнале  «Байкал» поставили условие:  нужен положительный отзыв от авторитетного литературного лица. Я догадался написать в «Новый мир», куда носил рассказы с девятнадцати лет. Безо всякой, впрочем, надежды написал. И что вы думаете? Ровно через две недели я получил письмо от Василия Макаровича со словами поддержки. Меня напечатали, но не в «Байкале», а в «Новом мире», и только в 1976 году, когда Шукшина уже не было в живых. Кстати, Шукшин своим настойчивым советом перебраться ближе к центру практически спас меня от трех бед в провинции: 1) спиться, или 2) оказаться за решеткой за то, что я писал, и 3) стать эдаким комсомольским писакой, воспевающим БАМ и проч. Я совет принял. К тому времени у меня было написано около ста рассказов, напечатано пять-шесть «юморесок» в «Литературной газете» и «Литературной России».

– Что вы предпочитаете, если есть свободное время, – книгу или театр?

– Конечно, книгу. В то же время посещение театра Ю.Любимова на Таганке всегда считал для себя неким бонусом. Я не драматург, но театр не игнорирую. Более того, сочинил несколько пьес. Одна из них поставлена, кстати, только сейчас, сорок лет спустя после ее написания, в московском ТЮЗе. Модный спектакль знаменитого режиссера Генриетты Яновской. Называется «Плешивый Амур». Будете в Москве – приходите.

– Одна из последних литературных премий присуждена вам за книгу «Аксенов». Расскажите, о чем она?

– Это книга диалогов. Василий Аксенов для меня друг, товарищ и брат. Этим все сказано. Написали мы ее вместе с Александром Кабаковым, тоже «подаксеновиком». Книга «Аксенов» – больше чем мемуары. Это портрет Художника на фоне его Времени, свободный разговор о близком человеке, с которым нам довелось дружить многие годы.

– Вы – член российского и шведского ПЕН-центров. Имеет ли ныне организация литераторов, придуманная Голсуорси, национальные особенности? Знакомы ли вы с нынешним руководителем казахстанского ПЕН-клуба Бигельды Габдуллиным?

– (Рассказывает известную историю о том, как Попов сотоварищи были изгнаны из Союза писателей СССР и вскоре получили извещение из Швеции. Приводить ее не будем, желающие смогут найти в интернете – прим. авт.). Да, о Габдуллине слышал, но лично пока не знаком. Я в Казахстане впервые, хотя родился и окончил школу в Сибири. Вообще, ПЕН-клубы далеки от политики, их миссия – при необходимости защитить писателя от неуместных нападок и преследований. 

– В связи с этим нельзя обойти вниманием проблему переводов произведений национальных литератур. Процесс явно замедлился. В чем причины?

– Вы знаете, это ведь зависит от личных контактов самих литераторов.  Так  было и в СССР. Большая заслуга в этом Беллы Ахмадулиной, Арсения Тарковского, Бориса Пастернака, работавших с помощью подстрочников. Состоялась даже целая школа переводов, Семен Липкин был великим переводчиком с языков народов СССР. И вовсе не обязательно, чтобы инициатива исходила от государственных чиновников. Например, сейчас готовится антология татарской поэзии, казанские студенты организовали подстрочники для перевода на русский язык. Так что я смотрю на это с «пессимистическим оптимизмом»: все наладится и встанет на рельсы.

– У вас творческая семья. Супруга – писатель, драматург, дизайнер. Сын окончил журфак МГУ им. Ломоносова. Это важно, чтобы вторая половинка разделяла ваши увлечения?

– Супруга тяготеет больше к театру. Поначалу мы даже ссорились, но потом достигли договоренности: пока каждый из нас не завершит начатую вещь (роман, пьесу), второй туда не лезет. Ведь два медведя в одной берлоге… сами понимаете. Боже упаси, чтобы сын пошел по моим стопам (шутливо крестится), он выбрал близкое направление – фотографию – и вполне (тьфу, тьфу, тьфу через левое плечо), успешен. Его снимки есть даже в вашем высокохудожественном журнале «Аманат».

– О роли университетов, высшей школы. Способны они влиять на формирование литературных предпочтений молодежи?

– Я сам дважды штурмовал Литинститут – меня не взяли. Я, как и многие литераторы, «технарь» по образованию (окончил Московский геологоразведческий институт им. С. Орджоникидзе – прим. авт.). В любом случае советую окончить университет. Это, во-первых, поможет избежать «изобретения велосипеда», а во-вторых, даст систему знаний и представлений о мире. Вот КазНУ ваш мне понравился, возможностей много... А учить в узкопрофильных институтах «на писателя» (имею в виду Литинституты) считаю неправильным – лично в этом убедился.

– Что вы вкладываете в понятие «новое сознание» в эпоху неф­те­долларов? Известно, что вы охотно протягиваете руку помощи молодым дарованиям.

– Речь не о конфликте поколений, ни в коем случае, а о новом литературном видении. Запретных тем в литературе не существует. Это же просто: идти в жизнь и записывать свои наблюдения. Так рождается проза, и надо принимать тот факт, что молодые видят жизнь по-иному, вот и все. Это понимал Шукшин, кстати. Иначе не поддержал бы меня.

– Могут ли в таком случае направить вам свои произведения молодые авторы из Казахстана?

– Да. Есть открытые конкурсы, премия «Дебют», например. Или ежегодный семинар для молодых писателей в Липках. Я даже был председателем одного из таких конкурсов. Удивительно, но на премию «Дебют» в тот год прислали свои произведения 40 тысяч (!) претендентов – это ведь о многом говорит. Все прочли, для этого каждый год создается мощная группа компетентных литературных волонтеров. Они выбрали для шорт-листа 30. Полными лауреатами стали по решению жюри пять человек. Все они сегодня известные писатели. Сейчас по всей стране действуют клубы молодых литераторов «Дебют», связанные с этой премией.

От автора

Обменявшись контактами, раскланиваемся с гостем. До новых встреч, Евгений Анатольевич! В эфире ли, в интернете… Его советов с нетерпением ждут дебютанты на просторах русской словесности. Быть может, очередная его рецензия откроет путь в большую литературу молодому дарованию – точно так же, как почти сорок лет назад это сделали для него самого два Василия: Шукшин и Аксенов. А еще приложил к этому руку сам Валентин Катаев, который в свое время открыл писателя Василия Аксенова. Последний, между прочим, по профессии врач.

Гюльнар Муканова,

Кафедра печати и электронных СМИ

(Central Asia Monitor )